Декабрь
Моё обучение живописи началось в московской школе с углублённым изучением изобразительного искусства. Школьные учителя научили меня очень многому. Я им безмерно благодарен. Но их воспитание ориентировалось на реалистическое искусство. Я выпустился из школы, считая, что нормальное искусство – это реалистическое искусство. А абстракционизм, супрематизм и всякое такое – халтура, обман и дурачество.
Моё понимание искусства стало меняться в Строгановке. На третьем курсе у нас появился предмет «абстрактная живопись». Вёл его Андрей Викторович Волков (1948 г.р.). Конечно же, я отнёсся к предмету, мягко говоря, скептически. Мои одногруппники приносили на занятия какую-то мазню, а Андрей Викторович с серьёзным видом её оценивал. Я смотрел и думал: «Что здесь вообще происходит?» Но потом понял, что Андрей Викторович делает это совершенно искренне! Я понял, что он искренне восхищается работами М. Ротко и Дж. Поллока.
Именно его искренность изменила моё отношение к живописи. Я начал понимать, что картина может воздействовать на человека не только, когда на ней изображены знакомые вещи: берёзы, облака, кувшины, и тому подобное. Картина может воздействовать цветовыми сочетаниями и беспредметными формами.
Тогда я сам впервые попытался передать состояние, используя только цвет и форму, в которых нельзя было бы узнать знакомые вещи. Это была моя первая работа, которую одобрил Андрей Викторович. Больше того, он приложил к ней руку, проведя по линейке несколько линий. Линейка – табуированный инструмент в художественной школе.
Я стал интересоваться абстрактной живописью. Я начал читать книги о художниках-абстракционистах, их собственные тексты. Мне было неловко от того, что я судил о работах, не зная вообще ничего об их авторах, даже не пытаясь их понять.
Теперь я понимаю: абстрактная живопись своими средствами может воздействовать сильнее, чем реалистическая. Сейчас для меня существуют и мир реалистической живописи и мир абстрактной живописи. Они могут пересекаться, дополнять друг друга.
В этой работе я постарался соединить реалистический сюжет – лес в тёплый пасмурный декабрьский день, — и мои открытия сделанные когда-то на занятиях в Строгановке.
Мне нравится пограничное состояние, когда потёки краски, пятна и линии превращаются в лес и наоборот.
